Из воспоминаний Вячеслава Георгиевича Плотникова, п. Измайловский.
Мой отец, Георгий Васильевич Плотников, родился на Кубани, в станице Старощербиновской, в казачьей семье. Его настоящая фамилия – Гудзь. От него я и узнал историю нашей большой семьи.
Мой дед командовал казачьей сотней, то есть был сотником. Земельные наделы в казачьих семьях были большие, тем более что семьи в основном были многодетные. Когда началась коллективизация, станичников насильно сгоняли в колхозы, но люди упорствовали, не желая расставаться со своим добром. Тогда вокруг станицы власть поставила милицейскую охрану в три кольца – то есть войти в станицу было можно, а вот назад пути не было.
Начался голод. В казачьей семье Гудзь из поколения в поколение передавались семейные драгоценности. И когда стало ясно, что надо спасать оставшихся в живых детей, тётушка Киля вывела за пределы станицы маленьких Гошу и Таисию, отдав драгоценности охранникам. Она увезла их в город Ейск, а потом сдала в детдом, где их разлучили: мальчика отправили на Урал, а девочку оставили, и после она могла общаться с многочисленной роднёй.
Судьба же отца сложилась по- иному. В то время всем усыновителям детдомовских детей предоставляли льготы: с них меньше брали продовольственный налог и т.д. И вот одна магнитогорская семья решила усыновить Георгия, но, получив желаемое от государства, просто выгнала мальчишку из дома. Ночевал он где придётся, ел что дадут… Практически стал беспризорником. А времена стояли голодные. Неудивительно, что через какое-то время Гоша заболел крупозным воспалением лёгких и попал в больницу. Затем его опять поместили в детский дом.
В то время в Измайловке жила многодетная женщина Плотникова. И вновь история повторилась: усыновив Гошу ради послабления налогов, женщина отдала его в Кизильский интернат, где он и жил во время учёбы в школе. В выходные дети стремились быстрее попасть к родным, несчастный Гоша тоже вновь и вновь спешил в дом, где был никому не нужен. На пороге его встречали словами: «Явился. Что, кислого молока не пил?». Тогда он разворачивался и уходил пешком в Кизил, в интернат, где забивался под кровать и горько плакал.
Но судьба посылала ему и добрых людей. Работала в том интернате истопником Дарья Михеевна Нищева, тоже жительница Измайловки. Вот она утешала и подкармливала мальчишку. Был и закадычный друг Мишка Плотников, с которым делили и слёзы, и радость, и последнюю краюшку хлеба. Может быть, именно они не дали озлобиться парню, на долю которого выпало столько испытаний.
Закончив 7 классов (а учился он на отлично), Георгий решил поехать в Челябинск, чтобы поступить в техникум, желательно политехнический. Да вот незадача – на Магнитогорском вокзале у него украли всё, в том числе и деньги. Ладно, хоть документы лежали в нагрудном кармане. Долго он бродил по городским улицам, не зная, что же делать дальше, пока не остановился перед одним из зданий – медучилищем. Недолго думая, зашёл и подал документы. Это оказалось фельдшерско-акушерское училище – ныне медицинский колледж им. П.Ф. Надеждина. Окончил его с красным дипломом, а затем отправился в Киевскую военную медицинскую академию и после освоения усиленной программы, в начале 1942 года, ушёл добровольцем на фронт. Практически сразу Георгий попал в партизанский отряд «Полярник», который орудовал в тылу врага – в г. Кандалакша Карело-Финской АССР.
Был он и медиком, и стрелком. Получил четыре ранения и одну контузию, шесть раз был награждён. После освобождения республики партизанский отряд влился в Карельский фронт, который освобождал Румынию, Венгрию, Болгарию и другие страны. После окончания войны Георгия зачислили в резервную армию (в связи с Русско-японской войной), а в 1946 году демобилизовали. Нелёгкий путь этого отряда хорошо описан в книге «Бой ведёт «Полярник», которая вышла из-под руки командира партизанского отряда Д.А. Подоплёкина.
После войны отец обратился в областной отдел здравоохранения, и его направили в Кизильский район. Там, в районной больнице, он встретил свою давнюю знакомую, прекрасного хирурга Таисию Сергеевну Трынину, тоже военного врача.
Георгию Васильевичу предложили поработать в посёлке Амур. И в жару, и в ненастье ездил он на выделенной ему лошади по просёлочным дорогам, обслуживая десять деревень, в том числе Кондуровку с Александровкой. Приезжал и в Измайловку, навещая Халиных, родственников по линии жены.
Его супруга, Александра Трофимовна, во всём поддерживала мужа, понимая, какой у него нелёгкий хлеб. Ведь отец был «многопрофильным» врачом: и терапевтом, и хирургом, то есть мог оказать больному любую помощь. Однажды зимой, в сильную непогоду, у одного из сельчан образовалась прободная язва, и до районной больницы он бы попросту не дожил. Поэтому его привезли в амбулаторию к отцу. Тогда он сказал мне: «Сынок, неси керосиновые лампы и помоги всё подготовить». Я, помню, возразил: «Но ведь здесь не операционная, здесь нет условий!». На что он ответил: «Знал бы ты, как мы оперировали на войне, и какие там были условия. Иной раз прямо на снегу – дашь солдату смоченный в спирте бинт в рот, вот и всё обезболивающее. Он кричит, а я оперирую, чтобы только спасти».
Человека с прободной язвой тоже тогда спасли. А уж операция по удалению аппендицита и вовсе была рядовой.
Так и остался Георгий Васильевич на всю жизнь, до последнего дня, в Амуре.
Замечательный хирург, он прожил всего 56 лет. И всё это время, несмотря на предательство и подлости по отношению к себе, оставался Человеком, который помогал людям своим врачебным профессионализмом жить и радоваться жизни.
Записала Любовь ТАРАСОВА, зав. библиотекой п. Измайловский.
