Эхо войны в 1943 году докатилось до Обручёвки.
Великая Отечественная война не перестанет терзать старые раны. И хотя Урал был далеко от военных действий, есть ли в нашей стране семья, которой бы она не коснулась?.. Мало того, что колхозники наравне с заводчанами работали под девизом «Всё для фронта, всё для Победы!», здесь в каждом доме так же горячо ждали весточки с фронта, ведь осиротели тогда сёла, опустели. Только из одного села, Обручёвки, воевать ушли 244 сельчанина. И каждый четвёртый из них – 66 человек – навечно остался лежать в чужой земле.
…Хотя слышали в сельской глуши и другие отголоски войны. Например, в далёком 1943 году наше село попала в донесения военной сводки. И вот по какой причине…
26 сентября сорок третьего года война по-прежнему идёт, но идёт «где-то там» – наши земляки не слышат грозных раскатов и взрывов снарядов, не видят «живьём» фашистов. Но эхо войны докатывается и до самого дальнего уголка страны.
Сентябрьские дни стояли тёплые, сельчане начинали верить в лучшее, ведь наши войска с каждым днём все дальше отодвигали линию фронта. Каждое радостное сообщение встречалось ликованием! На рабочих местах брали повышенные обязательства – больше собрать хлеба, больше дать молока и мяса.
Этот день начинался так же. Ранним утром женщины подоили коров и выгнали их в поле, управились дома по хозяйству и ушли со стариками жать хлеба. Шла уборочная страда, урожай уродился богатый, и все торопились убрать его в срок. В селе оставались лишь малые дети, слабые и больные старики, дети постарше в это время были на уроках.
Небо было чистым, без единого облачка, светило яркое солнце. И вдруг сельскую тишину взорвал гул ревущего самолета, летящего очень низко, с длинным шлейфом чёрного дыма, закрывшего, казалось, всё небо. Закричали испуганно женщины и дети, завыли громко и протяжно собаки. Все смотрели на жуткую картину и не знали, что делать, многие кричали друг другу: «Это война?». Но самолёт вдруг резко повернул в сторону от села и упал. Что-то сильно грохнуло, земля под ногами сельчан вздрогнула и пошла волной. Место падения охватило пламя, повалил чёрный дым. Очнувшись от ужаса, люди бросились в поле. Там, где протекала небольшая речушка, называвшаяся Солёной, на невысоком берегу лежал и догорал наш самолет. В разбитой кабине, охваченной пламенем, были видны силуэты погибших лётчиков. Им уже нельзя было помочь. Ближе к вечеру приехали военные из Кизила, приказали жителям покинуть это место. На следующий день прибыли ещё люди в форме – как потом выяснилось, это были работники НКВД из Магнитогорска. Они долго осматривали останки самолета, а потом всю ночь заседали в конторе. Утром же вызвали сельского плотника, который наскоро сколотил небольшой гроб, куда сложили то, что осталось от военных лётчиков.
На следующий день на главной площади села, возле могилы первому коммунисту И.А. Фалезову, погибшему от рук кулаков, собрали всех жителей. Прозвучали траурные речи, женщины горько поплакали, и под тройной залп из винтовок деревенские похоронили бойцов.
Старожилы села вспоминали, что в 1950 году, когда праздновали 9 Мая, в село приезжали близкие тех лётчиков: чья-то мать, сестра, жена… Около их могил был большой митинг. Но вот чьи именно близкие приезжали, старики не вспомнили.
Годы шли, на маленьком железном памятнике всегда «горела» красная звезда. А вот надписей никаких не было, хотя почти полвека, с 1930-го по 1978-й, это место считалось центром села: около могилы Ивана Фалезова была большая площадь, и все торжественные митинги проводились здесь. Здесь детей и молодёжь принимали в пионеры и комсомольцы, коммунисты собирались на маёвки, да и на фронт в годы войны провожали тоже здесь.
А в семьдесят восьмом партийный комитет совхоза «Урал» решил соорудить рядом с новым зданием центральной конторы, на свободном месте, большой Парк Победы – с переносом могил И.А. Фалезова и лётчиков. Когда состоялся большой торжественный митинг, посвящённый 40-летию Победы, жители села смогли впервые прочитать фамилии погибших лётчиков – Борис Семёнович Колеганов и Виталий Иванович Макаров. Они были на боевом задании: военные лётчики перегоняли отремонтированный самолёт из Троицка в Оренбург. Эту историю рассказывал наш земляк Владимир Михайлович Зычков, которому в те годы было семь лет. Но у нас есть и воспоминание ещё одного жителя Обручёвки, труженика тыла и ветерана труда Павла Антонович Борисова, которому сейчас 89 лет.
«Я видел сам, как это было»
Воспоминания из военного детства.
«Родился я в семье казака, где мальчиков учили быть сильными и смелыми. С раннего возраста мы знали, что, когда вырастем и станем большими, то будем служить в армии и охранять родину. А пока мы, обручёвские мальчишки, «скакали» на деревянных палках по деревенским улицам, играя в войну. Мне было десять, когда она наступила.
Это было страшное время. Село как-то замкнулось, часто слышен был плач, и, если у конторы собирался народ, мы знали, что сегодня будут проводы. Подъезжали подводы, отцы садились в них, а мы, малые дети, не понимая ситуации, радовались и бежали за ними с криками: «Мой папка едет бить фашистов!». Хотя многих тогда видели в последний раз.
А ещё на всю жизнь запомнил, как плакали матери и жёны, когда получали похоронки. Когда почтальон проходил по селу, все стояли у ворот и тихо ждали, повернёт в их сторону или нет. Если получали письмо от бойца, собиралась вся улица – читали громко, по нескольку раз. Но если в дом приходила похоронка, то сбегалась вся родня, жители, и в доме стоял страшный вой, крики и причитания. А мы, мальчишки, прятались в укромном месте и давали клятву: «Вот вырасту и пойду воевать, всех немцев убью!».
Я не скажу, что мы очень голодали. Картошка, репа, свёкла и другие овощи были всегда. Чего не скажешь о хлебе. Но с ранней весны мы ходили на гору Яшку либо на Бурумбаеву и собирали все травы, которые можно есть. Дома их мыли перебирали, сушили или сразу варили. Часто готовили похлебку. Ягоды собирали и сушили, потом всю зиму заваривали чай.
В школе мы учились, но иногда нас посылали на полевые работы: полоть грядки в совхозном огороде либо на ток сушить зерновые. Однажды в село привезли пять раненных солдат для дальнейшего лечения, и, конечно, чтобы помогли они немного с техникой. Мы с интересом рассматривали их и внимательно прислушивались к каждому слову. Потом, через некоторое время, их забрали.
Но самое неизгладимое воспоминание осталось у меня от падения самолёта за Обручёвкой. Мне в ту пору было уже 12-ть, и я себя считал уже большим. Самостоятельно работал по дому, запрягал лошадь и мог работать в поле на технике. В этот день вместе с дедом мы собирали во дворе кизяк, чтоб топить печь зимой. И вдруг со стороны Солёной речки послышался рёв. Дед, хоть и был боевым, тут же стал молиться и кричать всем домочадцам, чтоб попрятались. Ведь в селе подумали, что это немцы.
Кстати, самолётов мы в то время и не видели, только по картинкам. И вдруг как что-то громыхнуло, аж земля под ногами вздрогнула. Это было так жутко! Хотя уже через несколько минут по улицам с криками: «Самолет упал в поле!» — бежали обручёвцы. Но быстрее всех к тому месту, где упал, прибежали мы, дети. Близко взрослые не разрешали подходить, а я увидел впервые эту махину. Самолёт уже горел, и долго ещё тлели его останки. К вечеру приехали военные и нас всех отправили домой. Утром возле конторы прошло собрание, на котором всем ещё раз запретили подходить к этому месту. А потом были похороны на площади, останки лётчиков закопали возле памятника Фалезову.
В каком году – не помню, но именно в День Победы к нам в село приезжали родственники погибших лётчиков. Сильно плакали две женщины, я уже не помню, кто это был.
Пусть никогда не будет войны, это по-настоящему страшно. Вот я прожил большую жизнь – 89 лет. Но и сейчас я радуюсь каждому новому дню, восходу солнцу, и хочется пожить ещё. И вы, молодые, живите в мире.
