Мы продолжаем вспоминать историю храма, который был построен в селе Кизильском в 1994 году.
Первая служба прошла на Покров Божьей Матери, 14 октября. Мало было поднять стены, поставить купола, найти священника в новый храм. Необходимо было наполнить его церковной утварью и расписать иконостас. И это тоже стало большой проблемой. Работы – непочатый край, голые стены внутри. Художники из Питера, к которым обратились поначалу, заломили такую цену, что пришлось отказаться: сотни миллионов рублей теми деньгами. Но Бог и тут помог нашему храму: нашёлся человек, который согласился расписать храм абсолютно бесплатно, попросил лишь жильё, пропитание и кисти с красками. Это был Фёдор Михайлович Иванов из соседнего города Сибая.
Вначале его поселили в одном из гостиничных номеров, где я его и застала за работой, когда пришла брать интервью для газеты. Седеющий, бородатый человек проводил меня в «святая святых», каким, по его мнению, является иконописное место. «Для вас я, так и быть, сделаю исключение, раз для газеты…». (Недаром говорят, что самые «вхожие» люди – это врачи, сотрудники правоохранительных органов и журналисты.)
В комнате царил естественный художественный беспорядок, пахло маслом. На большой палитре – множество вязких цветных сгустков, которые так и манили тронуть их кистью. Вдоль стен уже стояли готовые работы с изображением Иисуса Христа, Пресвятой Богородицы и архангелов.
— Это я сейчас иконостас расписываю, — пояснил Фёдор Михайлович. — Таких икон будет 12 в нижнем ряду. А всего будет 70, да стены ещё.
— И где вы научились такому искусству?
— А нигде не учился. Самоучка я. Живописью увлекаюсь с детства, до этого писал в основном пейзажи. Работал художником-оформителем на производстве. А года два тому назад перешёл на иконы. Душа как-то сама к этому потянулась: сам-то верую давно.
— Это обязательное условие для написания иконы?
— Понимаете, человек, который пишет икону, должен быть чистым, а чистота, в первую очередь духовная, приходит с верой. Художник, уединившись от мира, творит, и Господь через него передаёт иконе свою благодать. Откуда, по-вашему, берутся чудотворные иконы?
Его неторопливая, размеренная речь чем-то напоминала проповедь священника.
— Совесть моя чиста перед Богом, и денег я за свой труд не беру. Когда приехал, сразу сказал: «Вы меня только кормите, а больше мне ничего не нужно». В Сибае у меня квартира есть, я её, наверно, детям оставлю.
— Ну, а жить-то как дальше планируете? Надо ведь и одежду покупать…
— А это что? — он потрогал рукой пиджак. — Не одежда, что ли? Пока в ней буду ходить.
Воистину, подобный аскетизм встречается редко.
— А дети ваши как ко всему этому относятся?
— Дочь нормально, а сын не понимает. Дальше что? Вот закончу здесь, поеду ещё куда-нибудь. Теперь я буду заниматься этим делом до смерти. Буду церкви раписывать, посвящу себя служению Богу. Так решил.
Я ещё раз оглядела иконы, выстроенные в ряд, с которых на меня смотрели невозмутимые и бесстрастные лики святых и канонизированные «маски» архангелов. Святыни, то, на что будут молиться сотни людей, создавал на моих глазах реальный, земной человек, от плоти и крови. Вот разве что душа его отдана Богу, и живёт он в согласии с ней, как подсказывает ему сердце, а не окружающая действительность. А будут ли иконы современного мастера излучать благодать Господню – время покажет. По крайней мере, частичка живой души в них уже есть.
…С тех пор прошло тридцать лет. Где сегодня этот художник? Жив ли? А вот иконы его и настенные росписи до сих пор украшают интерьеры кизильского храма. И всякий раз, приходя туда, невольно восхищаешься: какой же это колоссальный труд, сколько сил вложил мастер, чтобы создать такую красоту! Спасибо вам, Фёдор Михайлович, вы оставили нетленный след в истории кизильского храма.
Татьяна ИВАННИКОВА,
корреспондент.
